Это необычное интервью. Марлона Брандо совершил переход с земли в астральный мир первого июля 2004 года. Тем не менее, интервью состоялось в апреле 2022 года с помощью кинокритика – медиума, который может общаться как с людьми в плотных, земных телах, так и с людьми-спиритами в астральных телах. На первый взгляд такой подход приводит к пониманию того, что после смерти мы очень мало и настолько медленно  меняемся, что наши невооруженные глаза этого не видят. Тем не менее, мы меняемся, и более глубокий подход к самореализации вполне возможен! Если вы дочитаете это интервью до конца, вы увидите одну из шокирующих и до сих пор и ранее нигде не упомянутой причины, почему Марлон Брандо не принял своего «Оскара» за лучшую мужскую роль в первом фильме «Крестный отец» в 1972 году.

автор книги “Узники славы”, сборник бесед с теми, кто были когда-то любимыми и известными, но сегодня живущими в астральном мире людей.

Мне хотелось бы начать наш разговор о самой мистической роли, которую мне когда-либо приходилось играть, а именно с роли Курца, офицера американской армии, в фильме Фрэнсиса Коппола о вьетнамской войне “Апокалипсис нынче”, 1975. Кем был полковник Курц? Он был само молчание. Сходя с ума, он уже не разговаривал, не думал, не ел, не пил, не спал. Он превратился в каменное изваяние и все его желания сводились к стремлению унижать, причинять страдание местному населению. Он уничтожал их силой своего взгляда. Он ненавидел их, да, он ненавидел их за то, что у них были права. Права! Местные жители молчали, но в своем молчании они так же ненавидели его, Курца, и ждали, когда он исчезнет и станет мифом, видением из другого мира, кем стал в свое время Моисей, когда разговаривал с Богом! Аборигены во Вьетнаме хотели заполучить часть его, как русские  во время церковной службы прожевывают и проглатывают чатички тела их Иисуса Христа в виде маленьких кусочков белого хлеба. Я не видел ничего более ужасного, чем русский православный расчлененный Иисус. Католики отличаются тем, что приглашают нас войти в рай, но никогда не допускают туда верующих, потому что небесная обитель уже занята  более продвинутыми, а мы, грешники, до рая не дотягиваем. Тата, вы задали мне ужасный вопрос насчет Курца. Я никогда не думал, что вы настоящий критик — покажите мне, что вам досталось, когда вы брали интервью у Хемингуэя? Он надеется на перемены в реплике своего дома, но воз и ныне там. Но мы не будем на этом сосредотачиваться.

– Курц походил немного на вашего отца?

– Да, он вполне походил! И все разговоры о том, что власть отца, то есть его ответственность за сына идет от Бога не более, чем пустые слова. Власть отца над сыном нередко превращается в ад и катастрофу в жизни сына.  Вы не можете сказать отцу то, что вам хочется ему сказать. Пошел ты к черту! Оставь меня в покое! И катастрофа завершается долгами, финансовым бедствием, потому что роли, которые  тебе достаются, не покрывают долговую бездну, и ты выряживаешься  в военные мундиры, потому что они сидят на тебе прилично, и ты громыхаешь боевой амуницией, и тебе говорят, что ты «ну прямо выглядишь как бог войны, и копятся роли, в которых ты копируешь богов, превращаясь в копировальную машину, вместо того, что бы искать как выразить человечность. Но что такое человечность человека?

Человеку нужна свобода, но свободы у него нет с самого начала. То мать без конца заботливо  суетиться вокруг тебя,то ты подпадаешь под власть истинной силы семьи – власть отца.  Например,  Роберта Де Ниро и его отец! Роберт еврей, и их отцы строже наших. Они олицетворяют закон, с котороым не спорят, но которому подчинаются.

Мой отец никогда не прикасался ко мне, но отец Де Ниро бил его. Де Ниро пришлось серьезно бороться за то, чтобы стать актером, а не бухгалтером, как того хотел отец. Между отцом и сыном всегда устанавливается атмосфера воинственности. В греческой мифологии сын убивает отца по стечению обстоятельств.

– Был ли у вас кога-либо соблазн поддаться такого рода обстоятельствам?

– Конечно нет, но от меня требовалось безприкословное подчинениое всем установкам  оптца, но душа моя не принимала его закона послушания. Я хотел идти своей дорогой, я хотел быть свободным. Вместо этого мне приходилось помнить семейные дни рождения, и слать домой открытки в срок,  но никогда не просить денег, когда они мне были нужны, а самому зарабатывать,  самому находить пути к их добыванию.  

– Как вы справлялись с этим заданием?

– Я воровал деньги! Я крал деньги, чтобы не просить их у отца. Когда я начал, наконец, зарабатывать, я бросил воровать, но стал таким же скрягой, как мой отец, или хуже него! Я любил девушек, но во избежание лишних трат, я выбирал не красивых, не требовательных девушек. Это срабатывало.  Но душа моя не успокаивалась. Мне хотелось, чтобы мои партнерши были самыми красивыми девушками. Я был достаточно хорош собой, чтобы привлекать их внимание. И, естественно, вскорости, мало что оставалось от моих благих намерений, и я оказывался в долгах.  И я вложил в кинообраз Стэнли Ковальского, иммигранта из Польши в фильме «Трамвай желание», все мое раздражение по поводу моих финансовых неурядиц. Ковальский был никем, но его амбиции не ведали пределов. Одни амбиции и никакого сострадания! Вы правы, у рабов есть только права, но у них нет чести. Я вижу, вы сталкивались в вашей жизни с Ковальскими. Я знаю, что вы не видите тонкого мира, и у вас много проблем с неопрятными духами тонкого мира. В вас влюблен человек, занимающий высокий служебный пост.  Я знаю, когда влюбленность витает в воздухе! Но коммунизм так крепко держит его за горло, что ваш конфликт с ним неизбежен. Я знаю, я вижу будущее. Вы останетесь одна, но если вы расстанетесь, сломает ли это вас, или вы выстоите? Да, вы выстоите. Оставайтесь лучше в одиночестве, так будет лучше.

Например, Курц не смог справиться с одиночеством, он нуждался в толпе для подтверждения своего ложного величия. Мне кажется, мы говорим, потому что мы встречались в прошлых воплощениях. Мы, два римских офицера, дружили  в Египте. Вы из рода, когда-то близкого к власти, и нынче вы каким-то образом помните это. Вы человек в принципе безпартийный, вам не нужны ни демократы, ни республиканцы, вы вещь в себе. Я такой же. В Египте мы попали в беду, когда мы ради забавы насиловали девственниц в святом месте, но вы попались, и вас вернули домой рабом, прикованным к веслу галеры. Странно… Я не могу вспомнить, за что вас так сурово наказали.  Но дома друзья спасли вас и вы устроились надзирателем за рабами в поместье императора Адриана. Это так, или я ошибаюсь?

Признаюсь, я потеряла дар речи. Независимо от этого интервью, еще в мою  бытность в Эстонии, то есть, за 30 лет до этого разговора,  я вспомнила эту инкарнацию, гульбу пьяных римских офиров в одном из храмов Иудеи, издевательство над девственницами, убиение некоторых , кару, галеры, рынок рабов в портовом городе, на котором друзья узнали меня и выкупили из рабства. 

-Да, это так!—невольно созналась я.

Во время путешествия по Италии в 2000, уже в качестве американки, я посетила поместье Андриана и вспомнила многое. Я узнала усадьбу, услышала конское ржание, почувствовала в воздухе запах конского помета… проблему с полевыми мышками, которые забирались в мешки с зерном и гадили там в свое удовольствие. Марло Брандо продолжил свой рассказ.

– Все мои роли того периода являлись монархическимио, как роль Юлия Цезаря, и во всех этих ролях я воплощал образ моего отца, кем бы они не были, маршалами, командирами, лидерами народных движений. В фильме «Крестный отец», сын Вито Корлеоне, создателя империи Омерты, то есть, империи нафиозного молчания, его наследник и переемник власти, Майкл, отбрасывает все итальянские семейные привязанности, и становится отцом-разрушителем, требуя от членов мафии абсолютного и безоговорочного повиновения. Когда его младший брат немного перегибает палку в дележе финансов, Майки, дождавшись смерти матери, расстреливает брата. Отношения между отцом и сыновьями в семье Корлеоне — это отдельная история. Вито Корлеоне построил мафию, его сын, Майкл разрушил ее, убирая по очереди всех тех, кого когда-то его отец объединил.

В «Крестном отце» роль Вито Корлеоне досталась мне, но и мой Курц, и моя роль с фильме «Мое последнее танго в Париже», и Стэнли Ковальский в «Трамвае желание»—это все воплощения образа  моего отца. Я всегда играл своего отца. Я хотел избавиться от него, но этого не случилось, и этот образ остался при мне. Так было и с Моцартом с его Реквиемом, произведением,  которое буквально убило его. Вы быстро записываете, это хорошо. Спросите меня о чем-либо еще!

-Давай поговорим о вашей матери и ваших жёнах, вы много раз женились и разводились. Почему? Вы искали  нечто, что ускользало и не состоялось?

– О Боже мой! Конечно! Я ждал чуда. Искал жен из разных уголков мира, а попал к местной с острова Гавайи, и снова разочаровался.

Все они искали оправдания в детях. Конечно, это нужно, но это не жизнь! Мы несем новую жизнь, но никогда не позволяем ей быть такой, какой она хочет быть, мы начинаем “улучшать ее”! Мы диктуем детям хранить деньги в семье. Вы родом из самой ужасной страны в мире, но вы are a free Willi — сама свобода, я вижу это. Это делает вашу жизнь ужасно трудной, но вы предпочитаете придерживаться своих внутренних истин. Здравствуй, детка, ты выиграешь не деньги, а воздух для дыхания! Право дышать! Давайте сделаем перерыв!

– Спасибо. В астральном мире, вы живете в реплике вашего голливудского дома?

– Да, в той реплике. 

– Вы любили вашу мать?

– Нет. Я не любил свою мать. Она была рабыней отца, и это пугало меня.

– Ковальский оказался моим самым любимым персонажем. … Вы спрашиваете о судьбе  замечательной  актрисы Вивиан Ли? Это не «Трамвай желание» сломал ее судьбу, как считают многие. Это был алкоголь, и нам всем было больно наблюдать, как алкоголь уничтожал ее талант и наработанное годами мастерство. Я не любил многих своих со-братьев по цеху. Мы все говорили об искусстве, а на самопм деле боролись за деньги, всем нужны были деньги в первую очередь.

– Нет, денежных проблем у меня не было с тех пор, как я перестал воровать. Если вы крадете, это рано или поздно выстрелит в вас! И я хватался за каждую доступную мне роль. Это было трудное время. Ты играешь все, что они хотят, чтобы ты играл. И ты обнаруживаешь, что какие бы посты люди не занимали, они остаются людьми, которыми управляют деньги, секс и любовь!

– Ваш кино-вкус? Какой фильмы вы любите?

–  Трудно ответить, потому что столько замечательных фильмов создано. Я люблю итальянские фильмы, потому что итальянцы умеют передавать человеческие эмоции.

– Какой цвет вы любите?

– Золотисто-желтый! Мне нравится, когда женщины носят золото, а не только серебро. Серебро — холодный металл, золото — теплый металл. Вы ничего не носите. В нашу эпоху дешевых подделок это звучит как амбициозное завление о презревнии к этим подделкам.

– Музыка, какую музыку вы любите? Как насчет Вагнера, мызыки богов?

– Нет, Вагнер нет! Я люблю исполнотелей кантри музыки, они не стесняются своих эмоций.  

– Будете ли вы снова актером в своем следующем воплощении?

– Никогда, я хочу стать писателем.

– Хамфри Богарт тоже хочет стать писателем.

–  Я ненавижу его.

– За что?

– За то, что он играл не то, что он должен был бы играть. Он был хорош в «Касабланке». Ему следовало бы держаться своей линии, а не доказывать, что у него были и мышцы. Он мог воплощать людей, принадлежащих к верхнему эшелону власти, а не игратрь разных там сыщиков, или подонков, как в фильме «Сьерра-Мадре». Только итальянец Лукино Висконти бесстрашно показывал нам персонажей из высшего общества! Мы боялись и стеснялись таких ролей. И я люблю фильмы Висконти.

– Может быть, это не совсем удобный вопрос, но кому вы обязаны своим  необычным лицом, в котором  просматриваются черты римских и греческих ваяний, портретов их императоров и мудрецов, как они подчеркивали значимость своих  великих людей.

– Я думаю, что я обязан этим моей матери. Она была местной индианкой. Она была образованна, и по всей вероятности, она была красива, потому что мой отец ревновал ее. 

– Я читала где-то, что когда вы работали с Чарли Чаплином над фильмом «Графиня из Гон-Конга», у вас случались разногласия с великим мастером смешного.

– Во время сьемок, я собирал вещи раз пять, чтобы бросить все и уехать, но фильм мы все же закончили.

– Коппола был вашим лучшим режиссером?

– Нет! Лучшим был Элиан Казан, самый влиятельный режиссер, которого все почему то ненавидели, режиссер фильма «Трамвай Желание»! Этот фильм хорош, и я был там хорош, потому что режиссер был хорошим! Он был моим лучшим режиссером. Коппола не дал мне сыграть ни единой нормальной сцены с неким действием. Я надеялся на сцену в эпизоде ​​с перестрелкой гангстеров, так как мы все до какой-то степени гангстеры, когда воюем за свои роли. Но нет, в «Крестном отце» я только сидел, либо лежал на госпитальных носилках. Альпачино получал там сцены, в которых было что играть, но не я!

– Могли бы вы сыграть себя молодого во второй серии «Крестного отца»? Надо ли было привлекать Роберта Де Ниро для того, чтобы сыграть молодого Вито Корлеоне?

– Да, я мог бы это сделать, но… директор думал иначе.

– Мне кажется, вы недооцениваете влияния вашего сидячего присутствия в фильме. Вы появляетесь в фильме, когда вы все уже сделали, и всего достигли, стали главой мафии, вам уже ничего не надо было доказывать. Вы излучали власть хозяина, человека, которого слушались безприкословно, зная кару за измену, или нарушение клятвы Омерты, то есть молчания. Даже просто сидя в кресле и поглаживая котенка, в вас всегда клокотали две противоречащие силы – преданность семье и готовность к насилию, если понадобиться защищать и отстаивать свою мафиозную империю. 

Коппола пригласил вас, потому что вы могли создать сложную ауру своего экранного персонажа, который любил своих, и был цинично безпощаден не к своим. Может быть, для трилогии этого было достаточно, но не для вас. Конечно, я хочу спросить, почему вы отказались от награды «Оскар» за лучшую мужскую роль, воплощение образа Вито Корлеоне в 1973 году? Мировая электронная сеть приводила разные причины: протест против малого отражения образов коренных жителей в американских фильмах, протест против власти истеблишмента в оскароносном бизнесе и другие, столь же несерьезные причины. Конечно, теперь я понимаю, почему вы отказались от награды. Вам казалось, что вам дали награду  если не из милости, то из уважения, но не за игру, которой не было, как вам казалось, и ваше чувство чести было задето. Все остальные актеры играли свои сцены, но не получили ничего. Как им в глаза смотреть, получив высшую награду ни за что?!

Я вспоминаю рассказ Аллы Демидовой об Иннокентии Смоктуновском, замечательном русском актере, который мечтал найти режиссера, который позволил бы ему простоять на пустой сцене 30-40 минут, ничего не говоря, ничего не играя, но удерживая внимание публики посылкой зрителям вместо обычного действия тонкую высоковибрационную энергию (если я не ошибаюсь, специалисты называют ее ВЧ – энергия высокой частоты вибрации). Смоктуновскому хотелось узнать, как долго он сможет удерживать внимание зрителей, «ничего не делая» на сцене. Эта энергия  влияет на человека, она может повысить чувство радости, уверенности в себе, возвышенности, открыть каналы восприятия красоты и поддерживает здоровья и творческие силы человека. 

Но то, о чем мечтал Смоктуновский, и было тем «ничего  не деланием в видимом мире, что досталось вам, господин Брандо, в фильме «Крестный  отце». Вы сидели в кресле, но находясь на сьемочной площадке всегда в роли Вито Корлеоне, «ничего не делая», вы посылали – сознательмо или бессознательно в окружающую среду его дух, энергию лидера мафии, волю и силу Вито Корлеоне. Лидер мафии – король, и его придворные являются исполнителями его воли. Например, вспомните памятный эпизод крестин новорожденного в семействе Корлеоне, справляемый в католическом соборе. Вы видите разодетое семейство Корлеоне в церкви, священники медленно и торжественно следуют ритуалу крестин, в изображение которого вмонтированы яркие сцены зачищения неугодных бизнес-конкурентов в Лас-Вегасе и других местах. И вы чувствуете, что Вито Корлеоне расчищает место для ростущего семейства Корлеоне. Он не делает «ничего», он сидит в кресле, мертвый или живой, а его волю исполняют его придворные. И зрительный зал чувствует эту волю.  Мистер Брандо, вы заслужили свою награду. Ваш отказ принять его, безусловно, затмил празднование блестящего, беспрецедентного успеха фильма «Крестный отец».

Мне кажется, Курц не совсем получился. Пока герои плывут к Курцу по охваченной войной реке, все замечательно получается, но когда герои приплываят к Курцу, что-то ломается и не полиучается. Коппола здесь казнил и вас и себя за что-то. Может быть, я не должна говорить об этом. Я не вправе критиковать ни вас, ни Коппола. Но Курц так и остался для нас загадкой Бога, который отвернулся от всех, и ушел в себя на веки. Мне осталось только спросить вас еще раз, станете ли вы актером в своем следующем воплощении? Марлон Брандо подтвердил, что в следующий раз он найдет другое занятие, чем быть снова актером, который чаще всего является исполнителем чужой воли, воли режиссера, а не выразителем своей воли. Может быть я найду профессию, в которой я стану хозяином собственной творческой воли.